Миллионер, плейбой, шпион. Конон Молодый и британские секреты

В серии «Жизнь замечательных людей» книги историка и ветерана спецслужб Владимира Антонова об участнике Великой Отечественной войны, впоследствии — прославленном советском разведчике-нелегале Кононе Трофимовиче Молодом. Текст любезно предоставлен издательством «Молодая гвардия».

В первые дни после Победы

В 1966 году, незадолго до очередной годовщины Победы советского народа в Великой Отечественной войне, Конон Трофимович рассказывал:

«В годы войны фронтовикам казалось, что многие боевые эпизоды никогда не исчезнут из их памяти. Но это оказалось не так. И после войны наша жизнь была наполнена яркими событиями, и постепенно мы стали все реже воскрешать в своей памяти годы, проведенные на фронте. Приближающаяся годовщина нашей исторической победы невольно заставляет всех нас, и особенно бывших фронтовиков, вспомнить о войне.

Сейчас трудно выделить какой-то отдельный эпизод. Начинаешь вспоминать какое-то яркое событие, и тут же возникают образы боевых друзей, погибших во время боевых операций. Как мало пожили они! Как грустно, что столько друзей не отметили День Победы.

Особенно запомнились мне первые дни после Победы. Мы только что вступили на территорию Чехословакии, куда нас перебросили из-под Берлина 2 мая. Должен признаться, что большинству из нас просто не верилось, что война закончилась, а мы остались в живых. Ведь после нескольких лет на фронте мы смотрели на смерть в бою как на вполне нормальное и чуть ли не закономерное явление. На эту тему обычно не разговаривали, но вряд ли было много людей в нашей части, которые рассчитывали увидеть конец войны.

Хотя война и закончилась, сопротивление отдельных групп противника продолжалось. Объяснялось это тем, что немцы во что бы то ни стало хотели сдаться американцам, боясь возмездия за свои преступления против советского народа.

Проезжая через небольшой чешский населенный пункт спустя три или четыре дня после окончания войны, я услышал стрельбу. Вместе с нами через это местечко тянулся обоз. Движение остановилось, и я пошел вперед, чтобы выяснить, в чем дело. Оказалось, что обнаружена группа эсэсовцев, которые засели в ратуше и отказались сдаваться. Ратуша стояла посреди базарной площади, и подступиться к ней было трудно. Кроме взвода разведки, который был со мной, других боевых подразделений поблизости не было.

Честно признаюсь, что ни мне (я тогда был помощником начальника штаба по разведке), ни моим бойцам совсем не хотелось рисковать жизнью уже после окончания войны. Пока я раздумывал, появилась легковая автомашина с незнакомым генералом. Мои бойцы были в маск-халатах и хорошо вооружены. На фоне «обозников» (как правило, это были пожилые люди, к тому же страдающие каким-либо недугом) мы сразу бросились в глаза генералу, и он подозвал меня. Узнав причину задержки, он приказал мне ликвидировать засевшую в ратуше группу противника. Операция эта была пустяковой. Однако мы не знали ни численности, ни вооружения противника, и это затрудняло ее выполнение. У нас был один ручной пулемет, автоматы и гранаты.

По глазам бойцов я видел, что особого энтузиазма они не испытывают. Тем не менее они быстро и умело взялись за дело. Несколько человек проникли в дома, окружающие базарную площадь, и затеяли перестрелку с противником. Остальные, под прикрытием их огня, стали перебегать в места, откуда мы должны были ворваться на нижний этаж. Я был уверен, что противник сильнее всего будет оборонять вход в здание, и поэтому решил ворваться в него через окна в двух разных местах. Сигналом к броску должна была послужить брошенная мною в окно граната.

На войне я уже давно усвоил, что, как правило, торопиться помирать не следует, и поэтому медлил с подачей сигнала. Окинув в последний раз взором площадь, я увидел за углом шофера своей машины, который пытался что-то мне крикнуть. В шуме выстрелов его было невозможно расслышать. Я махнул ему рукой, чтобы он подбежал ко мне. Мы открыли дружный огонь по окнам ратуши, и шофер благополучно добрался до нас. Оказалось, что в нескольких сотнях метров от нас только что подошла самоходная пушка.

Я приказал усилить огонь по противнику и перебежками выбрался с площади. Добежав до самоходки, объяснил ее командиру обстановку и попросил его помочь. Он охотно согласился, и через несколько минут самоходка подошла к площади. После первого же ее выстрела, который снес часть крыши ратуши, в одном из окон показался белый флаг. Спустя еще несколько минут из здания вышли 14 эсэсовцев с высоко поднятыми руками. Оставалось лишь обыскать здание.

Я думал, что это будет последняя боевая операция в мо- ей жизни, но я ошибся…"

Войну Конон Молодый завершил помощником начальника штаба разведывательного дивизиона 140-й армейской пушечной артиллерийской Смоленской Краснознаменной ордена Суворова бригады (31-я армия 3-го Белорусского фронта). За мужество и героизм, проявленные при выполнении заданий, он был отмечен наградами: медалью «За боевые заслуги» (15 декабря 1942 года), орденами Красной Звезды (25 ноября 1943 года), Отечественной войны II степени (18 июля 1944 года), Отечественной войны I степени (13 февраля 1945 года). Среди его наград есть и солдатский знак «Отличный разведчик», которым он очень гордился.

В 1946 году Молодый демобилизовался. С собой на родину он вез служебную характеристику, из которой, в частности, следовало:

«Тов. Молодый К. Т. , 1922 года рождения, русский, член ВКП (б), военного образования не имеет, в РККА с октября 1940 года, в Отечественной войне участвовал с 22 июня 1941 года.

Товарищ Молодый К. Т. с первых дней Отечественной войны участвовал в боях с немецкими захватчиками и проявил себя смелым, инициативным командиром. Пройдя большой путь от бойца до командира в условиях боевой обстановки, тов. Молодый накопил богатый опыт и практику в ведении инструментальной разведки, а также в организации ее. За выдающиеся заслуги в организации разведки огневых средств противника тов. Молодый награжден…"

В Москву старший лейтенант Молодый ехал своим ходом, на трофейном легковом автомобиле. Боялся не успеть на вступительные экзамены в вуз.

Надо было быть настоящим авантюристом и безумно храбрым человеком, чтобы в одиночку пуститься в столь опасное путешествие по разбитым войной дорогам, в условиях разгула уголовного элемента, разного рода националистических банд, групп недобитых фашистов и дезертиров. Даже в лесок порой было не отойти: мин неснятых много там еще оставалось. Можно только догадываться, какие чувства испытывал офицер, проезжая те самые места, где он сам воевал несколько лет тому назад: Белоруссию, Смоленщину, Подмосковье. Повсюду видны были свежие солдатские могилы, слегка заросшие и осыпавшиеся воронки, траншеи, сожженные деревни, ржавеющая в полях разбитая техника…

Из документов на машину имелась только подписанная командиром части «дарственная». Ну и пистолет наверняка был припрятан «на всякий пожарный». Но обошлось без приключений, недаром сослуживцы считали его везучим. И только на въезде в столицу Молодого остановил наряд военной автоинспекции. Люди в форме осмотрели машину, повертели порядком затертую на сгибах «дарственную» и без лишних церемоний изъяли транспортное средство, впрочем, обещав вернуть его сразу же после оформления «положенных бумаг». Фронтовик лишь улыбнулся в ответ и махнул рукой: «Если с машиной какие-то проблемы, берите, не жалко! Я до дома на ней уже доехал быстрей, чем на поезде, и больше она мне в принципе ни к чему!» Такой уж он был: щедрый, добрый, широкой души, отходчивый и незлопамятный человек… Жаловаться или скандалить не стал, хотя и имел на то полное право. Но ему тогда было не до «трофеев».

Открывалась новая яркая страница в героической биографии Конона Молодого: учеба в Московском институте внешней торговли, направление на работу во внешнюю разведку органов государственной безопасности и длительная и успешная работа за рубежом в качестве руководителя нелегальной резидентуры.

В течение шести лет нелегальная резидентура Молодого успешно добывала ценную секретную документальную информацию Адмиралтейства Великобритании и военно-морских сил НАТО, касающуюся, в частности, английских программ разработки вооружений, в том числе — ракетного оружия.

Значительно позже, уже после окончательного возвращения в Москву, Молодый в узком кругу друзей отмечал:

«Из двенадцати мальчишек моего класса в живых после войны остался я один. Могу ли я это забыть? Не хочу больше войны! Эта идея давала мне силы. Если угодно, она несла и романтический заряд, без которого, будучи по натуре сухим рационалистом, я бы не стал рабо- тать в разведке.

Иногда думал о том, правильно ли сделал, что не пошел по стопам родителей: отец — физик, мать — врач, и все родственники-мужчины — физики, женщины — врачи. Но в сороковом ушел в армию, потом в сорок шестом вернулся, и мне отсоветовали заниматься физикой: вроде бы утрачен темп, как у шахматистов. Поздно! Вот и стал гуманитарием, если полагать мою нынешнюю профессию и не точной, и не естественной, да и вообще — наукой ли?

Впрочем, я так устроен, что никогда не жалею об уже свершенном и не мечтаю попусту. Мои коллеги относят меня тем не менее не к грубым реалистам, а к реалистам с «романтической прожилкой». Ошибаются? Нет?"

Владимир Антонов

Молодый родился в Москве в семье научных работников. В октябре 1929 года умер его отец - физик Трофим Кононович Молодый (1889-1929), и мать (профессор НИИ протезирования, Евдокия Константиновна Молодая) одна продолжала воспитывать двоих детей.

В 1932 году Молодый выехал в США, где учился в средней школе в Сан-Франциско. Проживал у тёти, которая переехала в США ещё в 1914 году. В 1938 году возвратился в Москву и продолжал обучение в 36-й средней школе, которую окончил в 1940 году. В октябре того же года был призван в армию.

Конон Трофимович Молодый принимал непосредственное участие в Великой Отечественной войне. Он находился на фронте с первых дней войны. Всю войну он воевал во фронтовой разведке. В должности помощника начальника штаба отдельного разведывательного дивизиона Молодый пробирался в тыл противника, брал языков, добывал необходимые сведения. За мужество и героизм, проявленные при выполнении заданий, награждён государственными наградами.

В 1946 году демобилизовался и поступил на юридический факультет Института внешней торговли. В институте изучал китайский язык. В 1951 году по окончании института остался преподавать в нём китайский язык. Участвовал в написании учебника китайского языка.

В органах внешней разведки с 1951 года. В начале 1954 года Молодый прибыл в Канаду по поддельным документам. Он пробыл там несколько месяцев, получил подлинные документы и стал Гордоном Лонсдейлом (англ. Gordon Lonsdale) (настоящий Лонсдейл действительно существовал и погиб при невыясненных обстоятельствах около 1943 года).

Затем он переехал в США якобы для получения образования. Оттуда он переехал в Великобританию в марте 1955 года якобы с целью продолжить своё образование (изучать китайский язык).

Лонсдейл (псевдоним «Бен») должен был внедриться в английские военные круги и собирать информацию о британских и американских военно-воздушных и военно-морских базах и об английских разработках в области эксплуатации ядерных реакторов на подводных лодках и создания бактериологического оружия.

Благодаря общительному характеру и таланту Конон Трофимович Молодый становится преуспевающим предпринимателем. Сначала на деньги КГБ он открывает фирму по продаже торговых автоматов, а затем предприятие по производству и сбыту автомобильных противоугонных устройств. Его счета в банках пополняются ежедневно, и вскоре "Лонсдейл" становится миллионером. Электронный замок, изобретённый на одном из предприятий Лонсдейла, в 1960 году на выставке в Брюсселе получил золотую медаль. В Лондоне Лонсдейл ведёт светский образ жизни, его знают в лучших лондонских клубах. Он много ездит по стране и заводит нужные знакомства.

Связь с Центром Конон Трофимович Молодый осуществлял через своих радистов Мориса и Леонтину Коэн (оперативный псевдоним «Дачники»), живших в Англии по документам новозеландцев Питера и Хелен Крогер.

Самое удачное знакомство для Лонсдейла произошло в Портленде - с Гарри Хаутоном, служащим военно-морской базы. Хаутон имел доступ к секретным документам. В течение нескольких лет он продаёт Лонсдейлу секреты, которые, по некоторым утверждениям, сэкономили СССР несколько миллиардов долларов на разработку систем вооружения. Согласно одной версии, Хаутон, которому Лонсдейл платил наличными, распоряжался деньгами необдуманно: он купил дорогой автомобиль, гулял в дорогих ресторанах и попал в поле зрения английской контрразведки. За ним было установлено наблюдение, а выявить его причастность к утечке информации было уже делом техники.

Провал произошёл из-за предательства сотрудника польской разведки Михала Голеневского, который сообщил ЦРУ о том, что Хаутон был завербован польской разведкой.

7 января 1961 года Хаутон и Лонсдейл были арестованы в момент передачи секретных документов. Суду не удалось доказать причастность Лонсдейла к советской разведке. Хаутон же до последнего думал, что продавал секреты американскому офицеру.

В Англии у Лонсдейла было несколько автомобилей, загородная вилла, роскошные номера в лучших отелях Лондона. Всё это он приобрёл на свои деньги. Незадолго до ареста королева Великобритании пожаловала Лонсдейлу рыцарский титул «за большие успехи в развитии предпринимательской деятельности на благо Соединённого Королевства». Отбыв три года заключения в тюрьме Её Величества, Конон Трофимович Молодый возвращается на Родину. Гревилл Винн, английский шпион и связник О. В. Пеньковского, разоблачённый в СССР, был необходим британской разведке. И английские власти идут на обмен: Гордона Лонсдейла меняют на Гревилла Винна.

Умер Конон Трофимович Молодый 9 сентября 1970 года в возрасте 48 лет. Его прах покоится на Донском кладбище Москвы. На мраморной плите его могилы выбито: «Конон Трофимович Молодый, полковник».

Награды

• За большие заслуги перед Родиной Молодый был награждён орденами Красного Знамени, Отечественной войны 1 и 2 степени, Красной Звезды, многими медалями
• солдатский знак "Отличный разведчик" - получил эту награду во время Великой Отечественной войны, когда служил во фронтовой разведке
• знак «Почётный сотрудник органов безопасности»

• Некоторые эпизоды деятельности К. Т. Молодого легли в основу фильма Саввы Кулиша «Мёртвый сезон». Исполнитель роли Ладейникова Д. Банионис внешне похож на Молодого. Сам Молодый (под псевдонимом Панфилов) был одним из консультантов фильма.
• Во время своей последней встречи с рабочими на заводе ЗИЛ успешный бизнесмен Молодый, поражённый советским стилем организации производства, воскликнул: "Какой же у вас на заводе, товарищи, бардак! Дайте мне этот завод на годик, я вам из него конфетку сделаю!" Больше перед рабочими он не выступал.

В Москве в семье научных работников. После того, как умер отец, физик Трофим Кононович Молодый (1889-1929), мать (Евдокия Константиновна Молодая, профессор НИИ протезирования) одна продолжала воспитывать двоих детей.

В нелегальной разведке

Затем он переехал в США якобы для получения образования. Оттуда он переехал в Великобританию в марте 1955 года якобы с целью продолжить своё образование (изучать китайский язык).

Лонсдейл (псевдоним «Бен») должен был внедриться в английские военные круги и собирать информацию о британских и американских военно-воздушных и военно-морских базах и об английских разработках в области эксплуатации ядерных реакторов на подводных лодках и создания бактериологического оружия .

Благодаря общительному характеру и таланту Конон Трофимович Молодый становится преуспевающим предпринимателем. Его счета в банках пополняются ежедневно, и вскоре «Лонсдейл» становится миллионером. Электронный замок, изобретённый на одном из предприятий Лонсдейла, в 1960 году на выставке в Брюсселе получил золотую медаль. В Лондоне Лонсдейл ведёт светский образ жизни, его знают в лучших лондонских клубах. Он много ездит по стране и заводит нужные знакомства.

Связь с Центром Конон Трофимович Молодый осуществлял через своих радистов Мориса и Леонтину Коэн (оперативный псевдоним «Дачники»), живших в Англии по документам новозеландцев Питера и Хелен Крогер .

Самое удачное знакомство для Лонсдейла произошло в Портленде - с Гарри Хоутоном , служащим военно-морской базы. Хоутон имел доступ к секретным документам. В течение нескольких лет он продаёт Лонсдейлу секреты, которые, по некоторым утверждениям, сэкономили СССР несколько миллиардов долларов на разработку систем вооружения. Согласно одной версии, Хоутон, которому Лонсдейл платил наличными, распоряжался деньгами необдуманно: он купил дорогой автомобиль, гулял в дорогих ресторанах и попал в поле зрения английской контрразведки. За ним было установлено наблюдение, а выявить его причастность к утечке информации было уже делом техники.

23 марта 1961 года в Лондоне завершился судебный процесс над Гордоном Лонсдейлом. 25 лет тюрьмы - таков был приговор. Имя этого человека долгое время не сходило с первых полос английских и американских газет. Крупнейшие издательства боро­лись за право первыми опубликовать его воспоминания.

Было издано несколько книг об этом удивительном человеке, но в основном это были легенды. И вот только теперь, в ус­ловиях гласности, появилась возможность издать подлинные воспо­минания кадрового советского разведчика полковника Конона Молодого.

К ЧИТАТЕЛЯМ

В этом кратком предисловии мы хотели бы рассказать читателям историю создания этой книги.

Почти два десятилетия назад советский разведчик Конон Трофимович Молодый обратился к нам, двум журналистам и ученому, с просьбой помочь привести в порядок его записи, воспоминания, некоторые документы из личного архива. Цель этой работы он определял совершенно ясно: будущая книга о его жизни и профессии. Конон Молодый откровенно рассказал нам, что до этого плодотворного сотрудничества с другими журналистами у него не получилось: «Они пытаются изобразить мою жизнь как приключения, а у меня была тяжелая, порою однообразная работа».

Мы встретились. Встреча эта состоялась в «Комсомольской правде», где тогда работал один из нас.

К этому времени Конон Молодый, он же полковник Гордон Лонсдейл, был широко известен на Западе. Много дней его фотографии и имя не сходили с первых полос крупных газет, печатались из номера в номер репортажи с судебного процесса в Лондоне, приговор которого был предельно суровым - двадцать пять лет тюрьмы. И после приговора пресса не обходила вниманием полковника Лонсдейла, ведь, по мнению профессионалов, он был разведчиком экстра-класса, звездой № 1 в сложном и опасном деле, которым занимаются спецслужбы всех стран.

Но в своей стране, в Советском Союзе, полковник (у него действительно было это звание) Молодый был известен лишь очень немногим, тем, с кем был связан в силу своих профессиональных обязанностей. Неизвестность, кстати, его совершенно не тяготила - умный, обаятельный человек, он привык многие годы и десятилетия находиться в тени. И он хотел написать книгу о себе и своей работе не ради того, чтобы прославиться. Ему, многое повидавшему и пережившему, казалось, что такая книга может быть полезна для понимания политических реальностей. «Я не воровал секреты, а методами и средствами, которые оказались в моем распоряжении, пытался бороться против военной угрозы моей стране» - это слова полковника Молодого.

Работать над рукописью книги вместе с Кононом Трофимовичем было необычайно интересно. Его память хранила мельчайшие подробности событий, участником или свидетелем которых он был. И плюс к этому - живой ум, эрудиция, точность, аккуратность...

Страницу за страницей мы перелопачивали рукопись. Иногда у нас возникали вопросы, по которым требовались его консультация, уточнения. Мы печатали их на листке бумаги и пересылали Конону Трофимовичу. Он вскоре звонил:

Ответы готовы... Завтра в кафетерии «Гастронома» в 15.00 я буду пить кофе...

И минута в минуту мы находили его в обусловленном месте, забирали аккуратно отпечатанные на портативной машинке ответы.

Это была игра, но ее полезность мы быстро поняли - так экономилось время и возникало настроение, в какой-то степени помогающее нам писать.

А может быть, оказавшись после многих бурных лет в нормальной, скажем так, обстановке, Конон Трофимович не мог сразу отрешиться от некоторых своих привычек?

Книга была готова, мы назвали ее «Спецкомандировка» и все вместе избрали коллективный псевдоним: «Трофим Подолин». «Спецкомандировка» Трофима Подолина в отрывках печаталась в «Комсомольской правде» и «Неделе», к ее публикации приступил журнал «Молодая гвардия». Но внезапно публикация была прервана цензурой. Несложно было догадаться, кто дал такое указание главлиту, и вот один из нас написал письмо Председателю Комитета государственной безопасности Юрию Владимировичу Андропову. Дело не только в том, что жаль было трехлетнего труда. Нам казалось несправедливым, что о трудной судьбе прекрасного человека не узнает страна.

Председатель КГБ при СМ СССР обстоятельно объяснил автору письма мотивы, по которым было принято решение прекратить публикацию. Все они лежали, скажем так, в области большой политики. О полковнике Молодом, о том, что он сделал для страны, Юрий Владимирович отозвался с большой теплотой. Завершая разговор, он сказал:

Не сомневаюсь, придет такое время, когда вы сможете опубликовать повесть о полковнике Лонсдейла.

И вот прошло много лет...

Теперь о работе Комитета государственной безопасности речь идет на сессиях Верховного Совета СССР - и при этом ведется прямая трансляция. Коллегия КГБ СССР приняла решение, направленное на расширение информированности общественности страны о работе органов государственной безопасности. Многое из того, что хранилось за семью печатями, в стальных сейфах, ныне обнародовано, а руководители КГБ самого высокого ранга дают интервью, участвуют в пресс-конференциях.

Пришло время и для публикации этой книги. Но ее героя уже нет среди живых. 15 октября 1970 года в «Красной звезде» было опубликовано печальное сообщение о скоропостижной кончине полковника Молодого К. Т. Кстати, это сообщение породило досужие вымыслы за рубежом. В одной из заметок даже высказывалось предположение, что скоропостижная кончина полковника - это «уловка» КГБ. Мол, Гордон Лонсдейл получил новое задание...

Увы, мы стояли у гроба Конона Трофимовича, когда с ним прощались боевые товарищи, друзья, близкие.

Умер он действительно скоропостижно, в один из осенних дней в подмосковном лесу, куда отправился вместе с женой и друзьями за грибами. Наклонился срезать гриб - и упал, чтобы уже не встать...

С годами стареют не только люди. Время наложило свой отпечаток и на страницы рукописи, которая пролежала на «полках» два десятилетия. Над книгой, которую вы, читатели, держите сейчас в руках, нам пришлось работать заново. Нет, не для того, чтобы что-то подчистить или исправить. В этом не было необходимости. Но появилась возможность сказать кое-что из того, о чем в давнее время пришлось умалчивать.

Конона Трофимовича уже не было... Вместе с нами над подготовкой рукописи к печати работала его жена, Галина Молодая, - она по праву является одним из авторов книги.

Н. Губернаторов, А. Евсеев, Л. Корнешов

ГЛАВА I

Все было весьма просто и обыденно. По мокрому от морских брызг трапу я сошел с теплохода на берег и, щелкнув замками двух своих чемоданов, показал их содержимое канадскому таможеннику. Тот довольно безучастно взглянул и на приезжего, и на его вещи.

В кафе рядом с морским вокзалом я заказал чашку кофе и попросил последний номер «Ванкувер сан». Кафе было именно таким, каким ему полагалось быть, - с традиционной американской стойкой из отполированного руками посетителей темного дерева, высокими, на никелированной ножке, круглыми табуретами вдоль нее, неизменным музыкальным автоматом и десятком столиков, за которыми в этот час еще никого не было. Я отпил несколько глотков очень горячего кофе - мне было известно, что кофе будет именно таким, - и, раскрыв газету на разделе мелких объявлений - «Ванкувер сан» тоже была хорошо знакома, - легко нашел рубрику «Меблированные комнаты».

Предлагалось вполне достаточно комнат и квартир, разбросанных по всему городу. Я вынул из кармана план Ванкувера и, не торопясь, принялся подбирать подходящее жилье. Мне хотелось найти комнату с отдельным входом, небольшой кухней. Лучше, конечно, в центральной части города.

Пожалуй, именно такой была квартира на Дэвис-Стрит.

Я отложил газету и направился к автомату.

«Да, комната еще свободна и сдается за десять долларов в неделю, включая свет и газ», - сообщил дребезжащий старческий голос.

17.01.1922- 9.10.1970. Полковник.

Родился в Москве в семье научных работников (отец, умерший в 1929 г., - преподаватель МГУ и МЭИ, заведую­щий сектором научной периодики Госиздата, мать - про­фессор ЦНИИ протезирования, во время Великой Отече­ственной войны - военный хирург).

В 1932 г. с разрешения советского правительства Конон выехал в США к тетке, жившей там с 1914 г. Учился в средней школе в Сан-Франциско. В 1938 г. возвратился в Москву, где окончил школу (1.940).

В октябре 1940 г. был призван в РККА. Участвовал в Великой Отечественной войне, служил во фронтовой раз­ведке. Помощник начальника штаба отдельного разведы­вательного дивизиона. Ходил в тыл противника, брал «языков».

Демобилизовался из армии в 1946 г. в звании лейтенанта. Окончил юридический факультет Московского института внешней торговли (1951), работал там же преподавателем китайского языка. Участник авторского коллектива учебни­ка китайского языка.

С конца 1951 г. во внешней разведке, в ШОН готовился к нелегальной работе за границей. В 1954 г. нелегально выве­ден в Канаду, после промежуточной легализации там под видом канадского бизнесмена Гордона Лонсдейла приехал в Лондон, где возглавил нелегальную резидентуру под при­крытием владельца фирмы по продаже и обслуживанию игральных автоматов (оперативный псевдоним Бен).

Его агентами-связниками были известные советские раз­ведчики-нелегалы Питер и Хелен Крогеры (Моррис и Леонтина Коэны), а также Мелита Норвуд.

В 1961 г. после измены сотрудника польской разведки М. Голеневского, перебежавшего в США, ЦРУ сообщило британским спецслужбам полученные от него сведения об агентах нелегальной резидентуры, работавших на базе ВМС в Портленде. 13 января 1961 г. Молодый был арестован, в марте лондонским уголовным судом приговорен к 25 годам тюремного заключения. Во время ареста, следствия и суда свою принадлежность к советской разведке не признал.

В 1964 г. с согласия английского правительства был осуществлен обмен Молодого на агента английской раз­ведки Гревилла Винна, арестованного в Москве. После возвращения в Москву Молодый работал в центральном аппарате ПГУ.

Награжден орденами Красного Знамени и Трудового Красного Знамени, нагрудным знаком «Почетный сотруд­ник госбезопасности», орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, многими медалями.

Скоропостижно скончался от инсульта. Похоронен на Донском кладбище в Москве.

Молодый приехал в Лондон в марте 1955 года с паспортом на имя гражданина Канады Гордона Лонсдейла. Что же касается Норвуд, то первый раз она встре­тилась с Молодым 23 декабря 1958 года и, как обычно, передала ему пакет документов из сейфов БАИЦМ. Од­нако уже спустя два месяца Холу вновь передали под контроль лондонской легальной резидентуры. Благодаря этому обстоятельству Норвуд избежала провала, когда 7 января 1961 года Молодый был арестован сотрудника­ми МИ-5.

В 1962 году Норвуд получила от ПГУ КГБ пожизнен­ную пенсию в размере 20 фунтов стерлингов в месяц. Но, как уже говорилось, она работала не ради денег, а из идейных соображений. Поэтому в 1972 году, после выхо­да на пенсию, она отказалась получать деньги, заявив, что у нее достаточно средств и она не нуждается в пен­сии. Когда после подписания в 1975 году Хельсинкского соглашения между Востоком и Западом наступил период «разрядки», Норвуд дважды посетила СССР в качестве туриста. В 1979 году, во время второй поездки, ей вручи­ли орден Красного Знамени, которым она была награж­дена еще в 1958 году.

Прекратив в 1972 году отношения с советской раз­ведкой, Норвуд продолжала оставаться убежденной коммунисткой. Живя одна после смерти мужа в 1986 году, она по-прежнему активно участвовала в ле­вом движении, а также каждую субботу покупала три десятка экземпляров коммунистической газеты «Морнинг стар» и раздавала знакомым. Все соседи считали ее милой пожилой леди, имеющий небольшой комму­нистический «пунктик». Но в субботу 11 сентября 1999 года эта идиллия рухнула. В этот день лондонская «Тайме» вышла с огромной фотографией Норвуд на первой полосе и статьей, в которой говорилось о ее работе на.советскую разведку. А узнали журналисты об этом из только что опубликованной книги «Архив Митрохина: КГБ в Европе и на Западе», авторами ко­торой были профессор Кембриджского университета Кристофер Эндрю и бывший сотрудник ПГУ КГБ Ва­силий Митрохин, о котором необходимо рассказать более подробно.

Родившийся в 1932 году Василий Никитович Митро­хин работал в ПГУ КГБ на скромной должности - на­чальником архивного отдела, который возглавил в 80-х годах. Однако еще в 1972 году, воспользовавшись тем, что разведка переезжала в новое здание в Ясеневе, он решил обеспечить себе старость и начал скрупулезно копировать все документы, к которым у него был до­пуск. В течение более чем 10 лет он выбирал наиболее интересные дела и переписывал их мелким почерком и выносил из управления. Дома он перепечатывал свои записи на пишущей машинке, помещал в па­кеты из-под молока и закапывал на дачном участке в алюминиевом контейнере. Созданный таким образом «архив» охватывал операции советской внешней развед­ки в период с 1930 по 1984 год и насчитывал 25 тыс. страниц текста. В 1985 году товарищи проводили полков­ника Митрохина на пенсию, после чего он затаился на целых семь лет.

В 1991 году Советский Союз приказал долго жить, а на следующий год Митрохин решил податься на Запад. Этот свой шаг он позднее объяснил чисто идейными соображениями - давней и застарелой ненавистью к со­ветскому режиму, а также желанием открыть миру глаза на его преступления. В августе 1992 года Митрохин сел на поезд и отправился в столицу ставшей независимой Лат­вии. Оказавшись в Риге, он сразу же направился в по­сольство США, где показал небольшую часть своего ар­хива сотрудникам ЦРУ. Но американцам в то время до­саждали многочисленные желающие уехать в США, да еще не с пустыми руками. Поэтому, переговорив с Мит­рохиным и бегло просмотрев его бумаги, они посчитали его техническим работником и просто «архивной кры­сой». Кроме того, бумаги Митрохина представляли собой не подлинные документы, а сомнительные с точки зре­ния американцев копии и поэтому вполне могли быть сфальсифицированы. В результате они дали Митрохину от ворот поворот, по поводу чего не раз потом кусали себе локти.

Однако Митрохин не стал расстраиваться и сразу же направился в расположенное неподалеку посоль­ство Великобритании. Там ему оказали более радуш­ный прием. Сотрудница СИС провела с Митрохиным несколько интенсивных бесед, просмотрела представ­ленные документы и сразу же поняла их ценность. В Лондон была направлена телеграмма с отчетом, после ознакомления с которым руководство СИС дало добро на вывоз Митрохина, получившего псевдоним Керб, и его жены в Англию. И уже 7 сентября 1992 года Митро­хин с супругой оказались в Лондоне, где им сменили документы, предоставили пенсию и поселили в безо­пасном месте.

Но в то время как сам Митрохин уже находился в Англии, большая часть его архива все еще оставалась закопанной на подмосковной даче. Поэтому в первые несколько недель сотрудники СИС опрашивали Митро­хина по поводу местонахождения архива, а затем разра­ботали операцию по его доставке в Лондон. С этой целью в Москву был направлен офицер МИ-6 Ричард Томлинсон, сейчас известный тем, что, разругавшись со своим начальством, поместил в Интернете сотни имен сотруд­ников и агентов английской разведки, а в январе этого года опубликовал в России свою книгу, в которой рас­сказал о многих тайных операциях СИС. Но тогда он под дипломатическим прикрытием благополучно прибыл в Москву, откопал на даче Митрохина 6 алюминиевых контейнеров и без происшествий доставил их в британс­кое посольство. Ну а переправить их на Британские ост­рова не составило никакого труда.

В Лондоне над разбором «бумаг Митрохина» работали сначала англичане, потом американцы, а затем и пред­ставители других разведок. По словам эксперта по раз­ведке Рональда Кесслера, который работал с архивом Митрохина, прочтение документов создавало странный эффект- открывалось все то, что делал все эти годы противник. Причем детализация материала и его точ­ность были просто удивительны. А другой сотрудник МИ-6 заявил, что если бы на Запад бежал глава КГБ, то и он обладал бы меньшей информацией.

Через некоторое время английский гражданин Мит­рохин стал настаивать на публикации хотя бы части его архива. И в 1996 году министр иностранных дел Вели­кобритании Малькольм Рифкинд санкционировал пуб­ликацию части «бумаг Митрохина». С этой целью доступ к архиву получил историк профессор Кембриджского университета Кристофер Эндрю, в свое время успешно работавший с другим советским перебежчиком - пол­ковником Олегом Гордиевским. Совместно с Митрохи­ным Эндрю должен был написать книгу по материалам архива. В результате после нескольких лет работы в сен­тябре 1999 года в Лондоне вышла в свет книга К. Эндрю и В. Митрохина «Архив Митрохина: КГБ в Европе и на Западе». Среди советских агентов, работавших в Англии, в книге была упомянута и Мелита Норвуд.

Как уже говорилось, Норвуд достойно встретила ра­зоблачения перебежчика. В тот же день она вышла к журналистам, осаждавшим ее дом" и зачитала заявле­ние, в котором говорилось:

«Я уже стара, поэтому не могу полагаться на свою память, я была всего лишь клерком, а не специалистом; я хотела предотвратить поражение той системы, которая дала простым людям хлеб, образование и медицинскую помощь. Я считала, что документы, к которым я имела доступ, могут быть полезны для России и она сможет быть наравне с Великобританией, США и Германией. Вообще я не одобряю шпионаж против собственной страны; я делала то, что делала, из лучших побуждений, хотя многим трудно это понять».

После этого в Англии разразился скандал. «Теневой» министр внутренних дел консерватор Энн Виддекомб потребовала от правительства немедленно представить разъяснения по делу Норвуд. В результате министр внут­ренних дел Джек Стро был вынужден признать, что британская разведка еще в 1992 году узнала имена, адре­са и послужные списки бывших советских агентов, но не сообщала о них, так как ее руководству очень не хоте­лось признавать, что под носом у английских спецслужб работали шпионы, о которых они ничего не знали. Что же касается Мелиты Норвуд, то власти решили не при­влекать ее к суду, учитывая ее преклонный возраст.

Публикация «архива Митрохина» вызвала шпионс­кие скандалы как в самой Англии, так и во Франции и Италии. Поэтому неудивительно, что в ближайшее время готовятся к печати второй и третий тома «Архива Мит­рохина». Сам же Митрохин получил то, к чему так стре­мился, - мировую скандальную известность и неплохие деньги. Поэтому ему не придется, как другому перебеж­чику из КГБ Виктору Макарову, устраивать голодные забастовки у стен английского парламента или идти на мошенничество, как это сделал бывший майор ПГУ КГБ Михаил Бутков, бежавший в Англию в 1991 году.

На этом в рассказе о выпускниках Кембриджского университета, сотрудничавших с советскими спецслуж­бами и работавшими в разное время в английских спец­службах, можно поставить точку. Хочется только доба­вить, что до конца узнать всю правду о событиях тех лет вряд ли будет возможно в ближайшее время. Из архивов СВР, ставших частично доступными в последние годы, стало известно о существовании в Англии в 30-50-х годах параллельно с «кембриджской» группой агентур­ной сети из выпускников Оксфорда, «первый человек» (Филби) которой имел псевдоним Скотт (Шотландец). Поэтому говорить о том, что все тайны советской раз­ведки давно распроданы и известны на Западе, явно преждевременно.