Разведчик ким филби биография. Легенда советской разведки: ким филби - английский шпион, работавший на ссср

15 сентября в Москве открывается выставка, посвященная жизни Кима Филби - одного из самых известных двойных агентов эпохи Холодной войны. Глава отдела британской разведки, следившего за просоветской и коммунистической деятельностью на территории страны, сбежал в СССР в начале 1960-х годов. В России его называют легендарным разведчиком, в Великобритании - едва ли не главным предателем XX века.

Как жил, во что верил и чему учил будущих разведчиков Ким Филби - в материале портала сайт.

«30 лет во вражеском лагере»

В 2016 году, спустя 53 года после бегства Филби в СССР, BBC опубликовала секретную видеозапись , якобы сделанную в 1981 году в Германии, где Филби дал закрытую лекцию для будущих агентов Штази. Запись была обнаружена в архивах спецслужбы.

На ней пожилой человек в роговых очках в течение часа рассказывает слушателям о своей жизни в качестве двойного агента - от вербовки до побега. И хотя, как утверждали СМИ, ничему из того, что говорит Филби, доверять нельзя, публикация спровоцировала новую волну интереса к личности разведчика, которого в Британии так никогда и не забыли - слишком велик был удар от разоблачения человека, возглавлявшего один из важнейших департаментов Секретной разведывательной службы Великобритании.

Рассказывая о своей жизни в королевстве, Филби - коренной британец, представитель местной аристократии, - назвал ее 30 годами, «проведенными во вражеском лагере».

Британский эксцентрик

Филби происходил из известной британской аристократической семьи. По бабушке он приходился родней Бернарду Монтгомери - фельдмаршалу, командовавшему британскими войсками в годы Второй мировой войны. По иронии судьбы, именно на 1940-е годы приходится расцвет активности Филби в качестве двойного агента.

С конца XIX столетия его семья владела плантациями на Цейлоне, а сам Филби родился в Индии в 1912 году. Его отец был известным ученым-арабистом и являлся советником индийского раджи. Филби-старший среди знакомых прослыл эксцентриком: он не только принял мусульманство, но много времени провел в пустынях среди бедуинских племен и, в конце концов, даже обзавелся второй женой - бывшей рабыней.

Так что неудивительно, что родители дали сыну, которого вообще-то звали Гарольд Андриан Рассел Филби, прозвище Ким - в честь персонажа одноименного романа Редъярда Киплинга, рассказывающего о приключениях британского мальчика в Индии.

Имя оказалось пророческим. Вот только приключения ждали Филби отнюдь не в Индии, где сам он в детстве почти не бывал. Воспитывался мальчик бабушкой в старой доброй Англии, там же он поступил в Кембриджский университет, где и увлекся социалистическими идеями. В 1930-е годы занимался антифашистской деятельностью в Австрии, откуда уехал незадолго до оккупации страны Гитлером. Вместе с ним в Англию приехала одна из активисток, Литци Фридман, которая в 1934 году стала его первой женой. Всего в жизни Филби их будет пять.

Именно тогда, после возвращения из Австрии, он был завербован советской разведкой.

Инвестиция в будущее

Вербовщиком Филби стал Арнольд Дейч - еще одна «икона» разведки первой половины прошлого века. Советский разведчик-нелегал австрийского происхождения, Дейч был создателем и первым куратором одной из самых известных шпионских групп - «кембриджской пятерки».

Помимо Филби, в состав группы вошли еще четыре кембриджских студента: Гай Берджесс, Джон Кернкросс, Энтони Блант и Дональд Маклин. Все они с годами займут высокие посты в различных британских структурах. Трое позднее сбегут в СССР, но сам Дейч до этого не доживет. В 1935 году он будет отозван в СССР, в 1942-м его направят на работу в Аргентину. В Северной Атлантике танкер с Дейчем на борту будет атакован германской авиацией и пойдет ко дну.

Во время лекции для будущих агентов Штази Филби признался, что на момент вербовки не представлял особого интереса для разведки. С точки зрения СССР его вербовка была «инвестицией в будущее». Но Филби намекнули, что от него ждут попадания в разведку - и он начал всеми силами стремиться к этой цели.

Это заняло больше пяти лет - сначала Филби работал журналистом, в том числе сотрудничал с газетой The Times. В качестве военного корреспондента ездил в Испанию в годы Гражданской войны (и посылал оттуда рапорты в разведывательные структуры Великобритании). Попасть на работу в Секретную разведслужбу (SIS) он смог лишь в 1940 году, после начала Второй мировой войны. Причем для этого потребовалась помощь другого участника «пятерки» - ведущего BBC Гая Берджесса.

К 1941 году Филби стал заместителем начальника отдела, а в 1944-м возглавил отдел, отвечавший за наблюдение за просоветской и коммунистической деятельностью в Великобритании. Только за годы войны шпион передал в СССР примерно тысячу документов, некоторые из них оказались бесценными.

Пропустить по стаканчику

По словам самого Филби, получить доступ к такому количеству важных бумаг он смог из-за отсутствия строгого порядка в SIS. Всё, что потребовалось для получения большинства из них, - это несколько раз пропустить по стаканчику с архивариусом разведслужбы, который затем по дружбе открыл Филби доступ к документам, которые тот видеть не должен был.

Возможно, именно таким образом Филби удалось спасти агентов, поставленных под удар Элизабет Бентли. Американский двойной агент, она работала на НКВД с 1938 года. Но осенью 1945-го поняла, что разочаровалась в коммунистической идеологии, и на встрече с Эдгаром Гувером рассказала о своей работе на СССР. В подтверждение своих слов Бентли предоставила список известных ей советских агентов. Филби удалось своевременно получить доступ к документу с именами, благодаря чему большую часть людей удалось вывести из-под удара. Список раскрытых Бентли агентов оказался в Москве через сутки после того, как сама Элизабет передала его американским спецслужбам.

Фото: TASS/FA Bobo/PIXSELL/PA Images

Крах

В начале 1950-х, когда тучи начали сгущаться над самой «пятеркой», Филби успел предупредить двух ее участников о том, что они были раскрыты. Дональд Маклин и Гай Берджесс успели бежать в СССР, но из-за их побега подозрения пали и на самого Филби.

В 1952 году его допрашивали сотрудники британской контрразведки, однако публике было объявлено, что никаких улик против него не найдено. Уже разразившийся шпионский скандал сошел Филби с рук неожиданно легко. Сам двойной агент во время лекции в 1981 году объяснил свое везение двумя факторами. Во-первых, принадлежностью к высшему обществу - британская элита очень не хотела верить в то, что представитель высшего общества оказался советским «кротом». А во-вторых, своим высоким положением в разведслужбе - если бы его разоблачили как шпиона, многим это стоило бы карьеры, а потому полноценному расследованию тогда так и не дали хода.

В 1955 году Филби заявил, что уходит в отставку. Тогда же, в своей квартире в Лондоне, он дал небольшое интервью журналистам сразу нескольких изданий, в котором заявил, что никогда не был коммунистом и не придерживался коммунистических взглядов - это едва ли не единственное его публичное выступление.

«Никогда не сознавайтесь»

Но уже 1956 году Филби вновь приняли на службу Ее величества. На этот раз - во внешнюю разведку, Ми-6. И сразу после этого отправили в Бейрут работать под прикрытием - разведчик приехал в Ливан в качестве журналиста газет The Economist и Observer.

Однако в начале 1960-х годов у контрразведки вновь возникли к нему вопросы. По некоторым данным, Филби вызывали на допрос, после чего один из старых знакомых пришел к нему и предложил неофициально признать свою вину в обмен на неприкосновенность. Неизвестно, пошел ли Филби на сделку, однако в январе 1963 года КГБ удалось тайно вывезти своего агента из Бейрута - по словам шпиона, это решение он принимал сам.

«Никогда не сознавайтесь», - учил Филби будущих агентов Штази. «Что бы у них ни было: даже если есть документы с вашей подписью - значит, это подделка. Просто отрицайте всё».

Смерть шпиона

Последние 18 лет своей жизни Ким Филби прожил в Москве. Большую часть из них - в квартире в Кунцево, окна которой выходили на берег Москва-реки. В СССР он женился в пятый раз - на советской гражданке Руфине Пуховой. В Великобритании у него осталось пятеро детей, большинство из которых, как писала газета Independent, вспоминали отца с нежностью .

Первое время, по воспоминаниям Пуховой, Филби страдал от депрессии - далеко не всё в новом мире соответствовало тому, во что он поверил в начале 1930-х и продолжал твердо верить на протяжении последующих 20 лет. Офицеры КГБ, которые сталкивались с ним в это время, говорили, что Филби пристрастился к алкоголю.

Однако спустя несколько лет в органах госбезопасности вспомнили о «ценном кадре», томившемся в квартире на Кунцевской. Филби стали приглашать для отдельных консультаций, возили на лекции к будущим разведчикам. До конца жизни он получал британскую горчицу, джемы и книги британских классиков на английском языке.

ЛОНДОН — Он умер с бутылкой коньяка, а не русской водки в руке. Он пил, чтобы забыть о своем огромном разочаровании, чтобы не замечать провалы советского коммунизма, а в конце с упорством человека, который хочет смерти. Ким Филби, самый известный британский агент, перешедший на сторону Советского Союза, источник вдохновения для романов, фильмов и яростных взаимных обвинений между Западом и Москвой, с болью спрашивал у своей жены: «Почему народ здесь так плохо живет? В конце концов, советские люди выиграли Вторую мировую войну. Почему?»

Он так и не нашел ответа. А если и нашел, то никому об этом публично не рассказал. Но своей жене Руфине Пуховой русско-польского происхождения, на которой он женился после того, как был тайно переправлен в СССР, он доверял свой сомнения, вопросы и глубокое чувство разочарования, которое подтачивало его уверенность в правильности принятого решения, когда он совершил предательство по отношению к своей родной Великобритании и перешел на сторону Советского Союза. «Ким выбрал СССР, потому что верил в общество, основанное на справедливости, и после того как он оказался за железным занавесом, он всю свою жизнь посвятил делу коммунизма», - рассказала его вдова лондонской газете «Guardian». - Но, оказавшись в СССР, он испытал жестокое разочарование, такое глубокое, что у него выступали слезы на глазах».

Он нашел выход в алкоголе. Два стакана коньяка после ужина каждый вечер, после чего он часто выпивал и всю бутылку во время бессонных ночей. Иногда он просил жену, чтобы она прятала от него коньяк, но потом принимался его искать. Только в конце жизни, когда он боялся ее потерять, а она ради его спасения угрожала своим уходом, если он не прекратит пить, Филби сказал ей, что нет необходимости прятать бутылку, что он ограничится двумя стаканчиками и некоторое время «держал слово». Но в любом случае было уже слишком поздно. «Он пил, чтобы покончить с собой», - утверждает вдова, и это ему удалось.

Он родился в Индии в 1912 году, окончил университет в Кембридже. В студенческие годы он стал симпатизировать коммунистам. В тридцатые годы он уже работал в Лондоне информатором КГБ, продолжил эту деятельность, когда был спецкорреспондентом газеты «Times» во время гражданской войны в Испании, потом, накануне Второй мировой войны он поступает на службу в британскую службу контрразведки Ми-6 и делает быструю карьеру. Но он вел двойную игру, передавая многочисленные секретные данные в Кремль. В 1963 году, находясь на секретной службе Ее Величества в Бейруте, он исчез и бежал в Москву, где с ним обращались с уважением. Он вел изолированную жизнь под защитой или опекой агентов КГБ, которые следили за каждым его движением. Некоторое время ему составляли компанию другие британские агенты, перешедшие на сторону СССР и входившие в состав «Кембриджской пятерки», с которыми он учился в университете. Тогда университет представлял собой плодородную почву для тех, кто хотел работать в секретной службе, но в то же время он был пронизан социалистическими и революционными идеями. В частности, один из пяти англичан, бежавших в Москву в эти годы, Джордж Блэйк, единственный, кто жив до сих пор, разделял настроения Филби. Но они не могли не видеть, что идея коммунизма провалилась, что построить новое общество, основанное на справедливости и уважении человеческого достоинства, в которое они так верили, не удалось.

«Он говорил мне, что когда он приехал в СССР, у него было столько идей, столько предложений, - рассказывает Пухова, на которой Филби женился в 1973 году, когда ему было 59 лет, а ей 38 лет, - но, кажется, никто не интересовался его мнением». Таким образом, он решил прибегнуть к алкоголю. «Один раз он прямо сказал мне, что это был самый простой способ покончить с жизнью. Он быстро пьянел и менялся на моих глазах. Становился другим человеком. Но он не был агрессивным. Через некоторое время он поднимался и перебирался в кровать». Он умер в 1988 году, двадцать пять лет спустя после своего бегства в Советский Союз.

Информация, которую Филби передавал СССР, привела к гибели десятков британских агентов и советских информаторов. В Лондоне он был осужден и проклят как предатель. В России он официально считался героем. Мемориальная доска в его честь была открыта в декабре прошлого года главой российской разведки в штаб-квартире в Москве. Но, возможно, сам Ким Филби уже не чувствовал себя порядочным человеком, посвятив свою жизнь шпиона коммунистической России и службе в КГБ.

ШПИОН, КОТОРЫЙ ВЫБРАЛ ХОЛОД

Руфина Пухова, вдова разведчика Кима Филби: «Муж считал алкоголизм легким способом уйти из жизни»
Когда они встретились, ей было 38, ему – под шестьдесят. Потом он назовет закат своей жизни золотым.
Ким (полное имя Гарольд Адриан Рассел) Филби – легендарный советский разведчик из знаменитой «кембриджской пятерки». Влиятельный сотрудник английский секретной службы МИ-6, он три десятка лет, рискуя жизнью, снабжал Советский Союз ценнейшей информацией. За заслуги в области разведки в 1945 году Елизавета II удостоила его орденом Британской империи, а в 1947 году Сталин подписал Указ о награждении Филби орденом Красного Знамени. Небывалый случай!

Английский аристократ Ким Филби служил нашей стране не из меркантильных соображений, а, что называется, за совесть. Он был увлечен идеями коммунизма.
В их квартире, что в двух шагах от Тверской, мало что изменилось. Здесь все, как было при Киме Филби. И кабинет с видом на тихий переулок, и шкуры северных оленей на стене, и рижский ламповый приемник «Фестиваль», который исправно работает по сей день. Мой взгляд падает на дивной красоты стол из цельного куска дерева.
- Стол, действительно, уникальный, - соглашается Руфина Ивановна. – Это подарок Тома Харриса, антиквара, старого друга Кима. Семнадцатый век. Муж любил антикварные вещи. Стол раньше стоял в монастырской трапезной, и когда на него проливалось вино, монахи растирали пятна ладонями и отполировали поверхность до матового блеска. Несмотря на то, что в Англии Филби считался изменником, его домашнюю библиотеку и этот стол доставили в Москву в контейнерах. Частная собственность священна.
- Руфина Ивановна, а почему вы так долго не выходили замуж? Мне кажется, с вашей красотой, интеллигентностью, остроумием в женихах отбоя быть не должно!
- Приятно слышать, но вы преувеличиваете. Я никогда не стремилась к замужеству. Конечно, у меня были и поклонники, и романы, но до свадьбы дело не доходило по моей вине. К моменту встречи с Кимом я свыклась с мыслью, что останусь одна.
- Как вы познакомились?

- Я работала редактором в Центральном экономико-математическом институте вместе с женой разведчика Джорджа Блейка. Ида была переводчицей. Как-то она рассказала, что у Джорджа есть друг – хороший человек, у которого только один недостаток, - Руфина Ивановна делает выразительный жест. – Он был неравнодушен к алкоголю.
Однажды Ида попросила меня достать билеты в Лужники на айс-ревю. Мы собирались пойти вчетвером: Ида с Джорджем, его мама, которая приехала к нему из Голландии, и я. Но мама заболела, вместо нее я увидела незнакомого пожилого мужчину – Кима. Я была в темных очках. Когда нас знакомили, он сказал: «Снимите, пожалуйста, очки, я хочу видеть ваши глаза». Мы пошли с Идой вперед. Кстати, именно тогда, следуя за нами, он решил жениться на мне. В то время у Кима гостил сын Том, он взял его с собой в надежде купить лишний билетик. Но билетов не было, и Ким с Томом отправился домой, пригласив всю компанию к себе на шампанское. После представления мы возвращались на троллейбусе домой, но я не доехала до дома Кима и вышла у метро.
Через несколько дней Ида пригласила меня на дачу в Томилино на выходные. Там оказался Ким. Он прибыл с огромной сумкой, набитой вином, виски, белыми грибами, курицей, овощами. Он даже взял с собой кастрюли и сковородки. Он сказал, что приготовит петуха в вине по-французски. Мы с Идой пытались помочь, но Ким доверил нам только почистить грибы, которые оказались наполовину червивыми. «Это же протеин!» - засмеялся Ким. Обычно покладистый, он не терпел, когда на кухне кто-то есть. В любое другое время, даже когда он был занят серьезной работой, и я случайно прерывала его, Ким всегда встречал меня сияющей улыбкой. Но, если он колдовал на кухне, у него был такой сосредоточенный вид, что нельзя было слова сказать. Попробует соус: ложку в мойку, еще что-то – в мойку, там собиралась целая гора.
- Он сразу начал ухаживать за вами?
- То, что случилось вечером, нельзя назвать ухаживанием. Мы провели день в саду. По английской традиции пили чай в пять часов, в шесть – аперитив. Тогда я впервые попробовала джин с тоником и поняла, что это мой любимый напиток. Ужин затянулся допоздна, и Джордж с Идой удалились в спальню. Ушла и я в свою комнату. За стенкой продолжался разговор по-английски, и только одно знакомое слово часто повторялось: «Руфа, Руфа». Засыпая, я услышала, как со скрипом открывается дверь и в полной темноте появляется красный огонек сигареты: Ким. Он деликатно присаживается на краешек кровати и торжественно объявляет: «Я – английский мужчина!» Понимаю, что он хорошо набрался, и говорю: «Я знаю, вы джентльмен!» «Нет, - протестует Ким, я – английский мужчина!» Дурацкая ситуация. Пытаюсь его выпроводить: «Tomorrow!» (завтра). Он уходит. И все это повторялось не меньше трех раз. Меня трясло от смеха.
А утром я впервые на него посмотрела другими глазами. Серьезный, со скульптурным профилем, он ничем не напоминал героя ночного приключения и оказался очень привлекательным. На прогулке в лесу он сосредоточенно молчал, и я решила, что он за ночной эпизод. (На самом деле, он ничего не помнил, а мучился от головной боли. Напрасно я его жалела!) Чтобы отвлечь Кима, я сорвала колокольчик и шутливо преподнесла ему. Он держал его в руках всю дорогу и потом долго искал подходящий сосуд для цветка. Ким не был сентиментальным, но трогательно относился к любым проявлениям внимания.

- Он быстро сделал вам предложение?
- Ида пригласила меня в поездку по Золотому кольцу на машине, упомянув, что Ким тоже едет. Для меня это не имело значения. Я была счастлива отвлечься от работы. В Ярославле мы гуляли по парку на берегу Волги. Я почувствовала, что Ким ко мне неравнодушен. Меня это смущало, и я избегала его. Наконец, он не выдержал, схватил меня за руку, у него была железная хватка, усадил на скамейку и сказал: «Я хочу женаться с тобой!» Я растерялась, ведь мы едва знакомы, и начала искать отговорки, что я ленивая, привыкла к одинокой жизни, что слаба здоровьем. Но запугать его было невозможно. Он сказал: «Я не мальчик. Я тебя не тороплю. Могу подождать».
На следующий день по дороге в Москву он пригласил меня на ланч в «Метрополь». Я опоздала почти на 40 минут и была уверена, что он уйдет. Мне было стыдно, и я себя утешала тем, что позвоню ему и извинюсь. Подхожу: Ким стоит с обреченным видом. Увидел меня, расплылся в такой блаженной улыбке, что мое сердце растаяло. Я чувствовала себя легко и непринужденно в ресторане. Он попросил меня давать ему уроки русского языка и пригласил к себе на чай. Мы сидели на кухне. Было по-домашнему уютно. Время летело. Он даже пошутил: «Я тебя пригласил на чай, а ты, кажется, собираешься остаться на ужин!» и повторил предложение. Я уже была во власти его обаяния и сказала «да», хотя на ужин не осталась.
- А вы знали тогда, кто такой Ким Филби?
- Мне его имя ни о чем не говорило. Тогда о Филби никто ничего не знал. Была лишь статья в «Известиях» под заголовком «Здравствуйте, товарищ Филби!» Понимание приходило постепенно, но впервые я поняла, насколько он знаменит, когда вошла в кабинет и увидела целую полку книг, посвященных ему.
- Среди них, наверное, была книга Элеоноры Филби «Шпион, которого я любила».
- Об этой книге мне рассказала Ида. Я попросила у Кима ее почитать, Он ничего на это не сказал, ушел в кабинет и больше я этой книги не видела. Он ее уничтожил.
- Руфина Ивановна, вы оставили свою девичью фамилию – Пухова. Почему вы не стали Филби?
- Ким жил здесь под вымышленной фамилией Мартинс. Сначала ему выдали паспорт на имя Федорова Андрея Федоровича. Это было глупо, потому что, когда Ким со своим акцентом произносил русские имя, отчество и фамилию, начинался гомерический хохот. И тогда он сам предложил нейтральную фамилию «Мартинс». В графе «место рождения» стояло Нью-Йорк, а в графе «национальность» – латыш. Но и в этот образ он не вошел. Когда я шла следом и пыталась его окликнуть: «Андрей Федорович!», он даже ухом не повел.
- Он не боялся, что его могут узнать?
- Он не верил, что ему угрожает опасность, но не хотел встречаться с журналистами. Тем не менее, случилось так, что когда мы в первый раз пошли в Большой театр, в антракте нос к носу столкнулись с парой его старых друзей, с которыми он вместе работал в Бейруте. Супруги Бистоны были журналистами. Дик Бистон долго работал корреспондентом в «Дейли телеграф» в Москве. В антракте, когда мужчины пошли покурить, Мойра спросила меня, часто ли мы бываем в Большом. «К сожалению, нет, потому что трудно достать билет», - ответила я. «А что здесь легко?» - с сарказмом: парировала Мойра.

Однажды нам сказали, что некий мужчина караулит Кима на почтамте, где у мужа был абонентский ящик, куда приходила его корреспонденция: газеты и журналы «Геральд Трибьюн», «Таймс» и другие. Без этого он жить не мог. Но наши бдительные товарищи не дремали, и с этого момента я стала забирать почту сама. Раньше мы везде ходили вдвоем.
Иногда нам сообщали, что существует угроза жизни Кима. В таких случаях, прежде чем выйти из дома: в аптеку, за хлебом, по любому поводу приходилось звонить по определенному номеру, и за нами на расстоянии следовало человек пять. Я считала, что меня не надо было сопровождать, и, когда отправилась в бассейн «Москва», вдруг заметила, что за мной бежит молодой человек. На ходу вскочил в мой троллейбус и так разогнался, что почти влетел в женскую раздевалку. Пока я плавала, на парапете маячила его синяя куртка.
- Как вы думаете, почему была такая опека со стороны КГБ? Боялись за Кима Филби или не доверяли ему до конца?
- Возможно, и то, и другое. Каждый год нас навещали дети Кима, и мы старались придумать для них какие-то развлечения. Однажды его дочь Джозефина огорошила меня: «А ты знаешь, что за нами следят?» Тогда мы были на ВДНХ и присели отдохнуть на скамейку на большой площади, где невозможно спрятаться. Я старательно все обозревала – никого. Потом пошли в рыбный ресторан. Я заглянула в туалет. Джозефина была права. В кабинке висел новый, нераспечатанный рулон туалетной бумаги. И это в советское-то время! Я не поверила своим глазам. Заглянула в соседнюю кабинку – то же самое. А потом в зале обратила внимание на молодого человека, который с отрешенным видом что-то ковырял в тарелке.
Ким, когда смотрел наш любимый сериал «Семнадцать мгновений весны» с великолепным Тихоновым, говорил: «С таким сосредоточенным лицом он бы и дня не продержался!»
- Руфина Ивановна, извините за некорректный вопрос: почему вы не родили ребенка от любимого мужа?
- Так случилось, что надо было принимать решение. Я спросила Кима, а он сказал: «У меня уже пятеро детей. Мы старые родители, это не очень хорошо для ребенка, но это твой выбор». У меня тоже были сомнения. Беспокоил мой диагноз, в молодости мне пришлось пройти облучение. Итак, у каждого из нас были серьезные причины для сомнений. Потом я, конечно, жалела.
- Читала, что только русской жене Кима Филби удалось избавить его от пьянства.
- Меня раздражает (это не относится к нашему разговору), что в любой публикации, посвященной Киму, мусолится тема пьянства. Создается впечатление, что он больше ничего не делал в жизни. Мы прожили вместе 18 лет и через два года этой проблемы уже не существовало. Он много работал, у него были ученики.
…Начиналось все в 6 часов вечера - время дринка. Ким наливал в стакан немного коньяка, заменяя им дефицитный виски и на две трети разбавлял водой. Попивал не спеша, потом готовил вторую порцию. И этого было бы достаточно. Но если продолжал пить, то быстро пьянел и менялся на глазах. Но никогда не становился агрессивным, а просто ложился спать.
Каждое утро я просыпалась под звуки Би-би-си. Ким сидел перед приемником, свежевыбритый и улыбающийся, прихлебывая «русский чай» и говорил: «Чай лучше!» Как будто я спорила. Это был мой Ким.

- Наверное, он боялся, что вы можете уйти?
- Был забавный случай, когда зимой мы собирались на прогулку, исчез один сапог. Мистика какая-то. Мы растерянно шарили по углам, наконец, Ким хлопает себя по лбу, идет в кабинет и несет мой сапог. Испугался, что я уйду, и спрятал сапог.
На самом деле, я никогда не говорила, что уйду, да и понимала, что не смогу его оставить. Разумеется, я всеми способами пыталась его спасти: ведь он убивал себя.
Он никогда не давал обещаний, что бросит пить. Слушал молча, склонив голову, мои увещевания, но однажды, совершенно неожиданно, без всякого повода вдруг заявил: «Я боюсь тебя потерять и больше не буду пить». Разумеется, это было чудо. Свое слово он сдержал до конца.
Но традиция оставалась. В шесть часов он наливал свою порцию, потом вторую, отдавал мне бутылку и говорил с улыбкой: спрячь. Но в этом необходимость отпала. Бутылки стояли в баре.
- Михаил Любимов, ветеран разведки и друг вашей семьи, рассказывал мне, что Ким Филби был заядлым курильщиком, причем предпочитал крепкие советские сигареты без фильтра, хотя мог, наверное, позволить себе «Мальборо».
- «Дымок» и «Приму». Он говорил, что это настоящий табак, а какое-нибудь «Мальборо» – химия. Если ему попадалась сигарета с фильтром, он отрывал его демонстративно. Даже при бронхите хватался за сигарету. Пепельницы у нас стояли по всему дому.
Ким даже гордился своим сорокалетним стажем курильщика. Он не любил, когда его поучали, говорили о вреде курения особенно те, кто бросил курить.
- Наверное, приходилось мириться с разными запретами, ограничениями? Вы могли поехать отдохнуть за границу?
- Сначала за границу нас не пускали. Самолетом Ким никогда не летал. Самолет могли бы захватить и посадить в какой-то западной стране, где его сразу упрятали бы в тюрьму. Зато мы побывали на Кубе. На пассажирском теплоходе плыть не могли, нам специально подбирали сухогруз, который идет без остановок. Отправлялись из Ленинграда, возвращались в Одессу на сухогрузе, груженном грейпфрутами, апельсинами, бананами.
В поездках нас всегда сопровождали. Кстати, на Кубе нам дали очень приятного сопровождающего, но чаще было иначе. Ким в последний раз сказал: «Все, терпеть больше не могу! Лучше вообще не буду ездить!» В Болгарии с нами был человек, который не знал ни болгарского, ни английского.
- Но он здесь не бедствовал. Ему платили хорошую пенсию, окружали заботой.
- Ему было неловко. Однажды ему принесли за какую-то работу гонорар, Он упорно отказывался, говорил: «Отдайте в фонд вдов!» Куратор засмеялся: «У вас в семье есть своя вдова!» И Ким отдал эти деньги моей маме.
Он постоянно чувствовал угрызения совести, потому что сравнивал свое положение не с номенклатурой, а с бедными стариками и старухами, которых он встречал на улице. Считал, что он незаслуженно богат.
- Вы пользовались какими-то особыми благами?
- Порой мы не подозревали о существовании этих благ. В Болгарии я купила дубленку, и одна знакомая в Москве спросила: «Ты одеваешься в двухсотке?» Я даже не поняла, что она говорит о специальной секции ГУМа. Долгое время мы не знали, что нам полагались продуктовые заказы. Главное, то, что за нас решали какие-то проблемы, которые в то время не каждому были под силу: заказать гостиницу, достать билеты, устроить поездку. Всегда можно было о чем-то попросить, хотя мы этим не злоупотребляли.
- Руфина Ивановна, а каким ваш муж был в жизни?
- Очень хозяйственным. Когда другие люди везли из Чехословакии люстры, в нашем купе лежал целый набор эмалированных кастрюль и других принадлежностей для дома.
Ким был цельной натурой. Я не находила в нем недостатков. Он был сильным человеком и вместе с тем легко ранимым. Он не выносил одиночества и всегда трагически относился к моим выходам из дома. Я долго готовилась, чтобы сказать, что хочу пойти в театр или встретиться с подругами. «Ну, иди, если хочешь…» - говорил он с обреченным видом. А сам не любил ходить в гости. Больше всего ему нравилось дома. Откуда бы мы ни возвращались, он всегда повторял: «Дома лучше!»
- Ваши друзья знали, кто он?
- У меня много было друзей, но я только самым близким могла доверить эту тайну. Остался узкий круг. Кого-то я невольно обидела, с кем-то пришлось порвать отношения. Часто в гостях в самый разгар веселья мне приходилось спешить домой. И как-то я услышала вслед: «Вот выходят замуж за англичан, а потом исчезают по-английски».
- Можно сказать, что Ким Филби обрусел в Москве?

- Нет, нисколько. Не только в мелочах («русский чай» утром в семь часов, с лимоном и обязательно из стакана с подстаканником, английский – в пять часов, крепкий, как деготь, с молоком из старинной фарфоровой чашки). Я просто не могу его ни с кем сравнить. Он был особенный, не потому, что англичанин – они бывают очень разные.
Он был очень терпимым человеком и вместе с тем непримиримым. Однажды мы большой компанией путешествовали по Волге: мы с Кимом, его сын с женой и, естественно, куратор из КГБ, с дочкой. Собрались в нашей каюте, чтобы обсуждали маршрут, и я говорю что-то, обращаясь к куратору, а он сидит, листает журнал, не поднимая глаз. Ким вскакивает: «Кто груб с моей женой, тот грубит мне!» Надо было видеть его лицо. Он каждый раз вставал, когда в комнату входила женщина. Моей маме, которая жила с нами, даже становилось неловко.
- Скажите, Руфина Ивановна, а Ким не разочаровался в социализме?
- Ким верил в справедливое общество – в коммунизм и посвятил этому всю жизнь. А здесь его постигло разочарование. Он переживал до слез: «Почему старые люди так плохо живут? Ведь это они выиграли войну!»
- Может быть, он и пил по этой причине? Ведь и другие члены «кембриджской пятерки» искали забвения в спиртном.
- Ким говорил мне: «Я приехал, переполненный информацией, мне хотелось все отдать, но это было никому не нужно». Его алкоголизм был самоубийством. Он даже как-то сказал: «Это наиболее легкий способ свести счеты с жизнью».

Его настоящее имя Гарольд Адриан Рассел Филби. Он родился 1 января 1912 года в индийском городке Амбала, где провел первые четыре года своей жизни. Имя Ким в честь киплинговского героя дал ему отец Сент-Джон Филби.

Ким с ранних лет овладел хинди и арабским языками, а уже потом немецким, французским, испанским, турецким и русским. Он получил наиболее престижное в Англии образование.

Решающими для него стали поездки в европейские страны, прежде всего в Германию и Австрию, которая была залита кровью рабочих. Ким рассказывал впоследствии: "В моей родной Англии... я тоже видел людей, ищущих правды, борющихся за нее. Я мучительно искал средства быть полезным великому движению современности, имя которому - коммунизм. Олицетворением этих идей был Советский Союз, его героический народ, заложивший начало строительства нового мира. А форму этой борьбы я нашел в советской разведке. Я считал и продолжаю считать, что этой работой я служил и моему английскому народу".

Но еще до установления связи с советской разведкой Филби вернулся в Вену, где принял участие в работе МОПР (Международной организации помощи рабочим). Главной работой Кима было поддержание связи с коммунистами, нелегально проживавшими в Австрии, Венгрии и Чехословакии. Английский паспорт давал ему возможность беспрепятственного передвижения из страны в страну.

Однажды знакомая Филби по Австрии Эдит Тюдор Харт предложила познакомить его с "очень важным" человеком - им оказался Арнольд Дейч - Стефан Ланг. Дейч предложил ему, как вспоминал Филби, стать "агентом глубокого проникновения". Филби согласился. С этого времени, то есть с июня 1934 года, в оперативной переписке он значился как "Зёнхен" - "Сынок" (нем.).

Первое, что попросил его сделать Дейч, это прекратить всякие контакты с коммунистами и даже с сочувствующими. Второе - внимательно присмотреться к своим друзьям по Кембриджу с позиции их пригодности к разведывательной работе. Третье - с точки зрения решения разведывательных задач определить свою будущую карьеру.

В это время перед нелегальной разведывательной группой в Лондоне стояла долговременная задача: проникновение в английскую разведку Интеллидженс Сервис. Филби стал журналистом, памятуя о том, что английская разведка всегда проявляла интерес к людям этой профессии.

Университетский приятель Уайли познакомил Филби со своим другом Тэлботом, редактировавшим "Англо-русскую торговую газету". Но газета постепенно умирала, и Тэлбот задумал новое издание - "Англо-германскую торговую газету", для чего ему понадобился новый редактор. Им и стал Ким Филби.

В 1936 году газета была закрыта. Филби был направлен в Испанию, где в это время развернулась Гражданская война. Филби поехал в качестве "свободного" журналиста.

Вернувшись в Лондон, Филби привез большую "испанскую" статью. Отец посоветовал "начинать с самого верха" и отнести ее в "Таймс". Ему повезло. "Таймс" в это время остался без корреспондента в Испании, и Киму, после ознакомления со статьей, предложили место постоянного корреспондента в Испании. Это был громадный шаг вперед. Стать сотрудником такой газеты - об этом можно было только мечтать!В мае 1937 года Филби по командировке газеты и с благословения Дейча снова выехал в Испанию. Он заручился рекомендательными письмами германского посольства в Англии, где его знали как человека, "сочувствующего" нацистам. Свою информацию для разведки он передавал А.М. Орлову, в то время советскому резиденту в республиканской Испании.

Вскоре началась Вторая мировая война, и он был назначен главным военным корреспондентом при штабе английских войск. После падения Франции и возвращения в Лондон английская разведка сама вышла на Кима Филби. Правда, Гай Бёрджес, который в это время уже был ее сотрудником и порекомендовал Филби как достойного кандидата. Он был зачислен преподавателем в разведывательно-диверсионную школу секции "D", но вскоре понял, что так же далек от секретов СИС, как и будучи корреспондентом "Таймс".

Филби стремился к оперативной работе. В этом ему помог друг его отца Валентин Вивиан, заместитель директора СИС по внешней контрразведке. Он способствовал его устройству на должность руководителя испанского сектора в СИС, который вел контрразведывательную работу в Испании, Португалии и частично во французских североафриканских владениях в плане борьбы с проникновением в Англию иностранных разведок с этих территорий.

Он получил доступ к нужной для советской разведки информации, в том числе к дешифрованным телеграммам германского абвера. Тогда же он добыл первую информацию о попытках установления контактов между британской разведкой и Канарисом. Уже позднее, в 1941 году, ему станет известно о сепаратных переговорах англо-американцев с немцами.

Добросовестность, трудолюбие и аналитические способности Филби способствовали его продвижению. К тому же он пользовался всеобщим уважением. Среди его сослуживцев и приятелей были Ян Флеминг и Грэм Грин, с которым Филби сохранял дружеские отношения до конца дней.

В августе 1943 года Филби получил повышение. Теперь ему поручили руководство несколькими направлениями: отделением, обслуживающим Пиренейский полуостров, отделением, ведущим разработку (с контрразведывательной точки зрения) немецкой разведки на территории Германии, Польши, Чехословакии, поддержанием связи с польской контрразведкой эмигрантского правительства в Лондоне. Кроме того, он отвечал за контрразведывательное обеспечение всех военных операций союзников, проводимых Эйзенхауэром, и поддержание связи между контрразведывательным отделом СИС и МИД Англии.

В ноябре 1944 года Филби стал начальником 9-го отдела (секции) "по борьбе с коммунизмом".

Однако в Центре в 1942 году возникло недоверие к Филби и всей "пятерке". Всю поступавшую от них информацию было решено рассматривать не иначе, как дезинформацию. Основания? Во-первых, среди тех, кто с самого начала работал с ними, был "иностранный шпион" Малли и невозвращенец Орлов. Во-вторых, в 1942 году Филби не дал никаких материалов, характеризующих деятельность СИС в СССР, то есть "подозрительно преуменьшал работу английской разведки против нас". Такое же отношение к "пятерке" оставалось и в 1943 году (и это несмотря на то что именно от нее поступила информация о предстоящем немецком наступлении на Курской дуге!).

Однако глубокий анализ переданных Филби и другими членами "пятерки" в 1944-1945 годах материалов полностью исключили предположение о дезинформации. Отношение к нему и к его группе коренным образом изменилось.

К сожалению, всплеск недоверия имел место вторично, в 1948 году.

Ким Филби достиг цели, поставленной ему советской разведкой в самом начале его разведывательной деятельности: он стал не только сотрудником английской разведки, но и одним из ее руководящих работников.

В августе 1945 года Филби был на грани провала: Константин Волков, советский вице-консул в Стамбуле, обратился в английское консульство с просьбой предоставить ему и его жене политическое убежище, обещая сообщить имена трех советских агентов, работающих в МИД Англии, и одного начальника контрразведывательной службы в Лондоне. Волкова успели отозвать в Москву.

В 1947 году руководство английской разведки назначило Филби резидентом в Стамбуле. Практика загранработы была необходима для его дальнейшего продвижения по службе. Стамбул в это время был главной южной базой, откуда велась разведывательная работа против СССР и социалистических стран, расположенных на Балканах и в Восточной Европе.

Дела в Турции пошли успешно, и в 1949 году Филби получил повышение - был назначен представителем английской разведки при ЦРУ и ФБР в Вашингтоне (по значению должность приравнивалась к должности заместителя начальника СИС): сотрудничество ЦРУ и СИС становилось более тесным. Филби был в курсе всех дел, которые велись против советской разведки. В дополнение к этому он поддерживал связь с канадской службой безопасности. Но главной его задачей была работа с ЦРУ. Оно интересовало как английскую, так и советскую разведки.

В 1951 году англичане стали подозревать в работе на советскую разведку заведующего отделом Форин Оффиса Дональда Маклейна и его коллегу Гая Бёрджеса. Филби немедленно сообщил об этом в Москву. Оба они были нелегально вывезены в Советский Союз. Но подозрение пало и на Филби: было известно, что он дружил с обоими еще в Кембридже.

Никаких прямых улик против него не было, поэтому назначили служебное расследование. После нескольких допросов Филби предложили подать в отставку. Ему надо было на что-то жить, и он занялся журналистикой.

В 1955 году после публикации "Белой книги" о деле Бёрджеса - Маклейна в парламенте разразился оглушительный скандал о "третьем человеке" - Киме Филби. Филби выстоял в этой борьбе, сыграл роль человека, возмущенного клеветой.

В 1956 году по предложению респектабельного еженедельника "Обзервер" он выехал в Бейрут, не теряя контактов с СИС.

Но в конце 1961 года СИС получило через американцев (от одного из предателей) новые данные, на основании которых сделало выводы о причастности Кима Филби к разведывательной сети русских. Накануне нового, 1963 года и в дни новогодних праздников ситуация стала критической. 23 января 1963 года он исчез из Бейрута, а затем объявился в Москве.

Здесь начался заключительный этап его жизни. Ким женился в третий раз, на русской женщине Руфине Пуховой. Появились дети, внуки. Филби занимался научной и преподавательской деятельностью, литературным трудом, проводил занятия с разведчиками. Он написал мемуары, изданные в 1988 году в Лондоне с предисловием Грэма Грина.

В 1988 году Ким Филби скончался, похоронен он в Москве.

Когда в 1978 году были обнародованы сведения об истинной роли Филби, один из ответственных сотрудников ЦРУ заявил: "Это привело к тому, что все чрезвычайно обширные усилия западных разведок в период с 1944 по 1951 год были безрезультатными. Было бы лучше, если бы мы вообще ничего не делали".

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.zvezdi-oriona.ru/

Гарольд Адриан Рассел «Ким» Филби родился 1 января 1912 года, умер 11 мая 1998 года. Был членом «Кембриджской пятёрки» и одним из лучших шпионов СССР.

Ким Филби(Kim Philby) родился в Амбалеа, Индия. Он рос в богатой семье, его отец работал в государственном аппарате Великобритании в Индии. После окончания школы он поступил в колледж Тринити, при Кембриджском университете.

В 1933 году жизнь Филби круто изменилась. Он познакомился с Арнольдом Дейчем, который как оказалось дальше, был агентом Советского Союза. Дейч предложил Филби работать в советской разведке, Ким недолго колеблясь согласился.

На тот момент Ким Филби частенько находился в эпицентре крупнейших мировых событий. Он работал в крупном газетном издании «Таймс». Так же некоторое время он был специальным корреспондентом «Таймс» в эпицентре гражданской войны в Испании. Филби стался всегда быть в центре событий и имел большой доступ к документам государственной важности, что было очень ценно для советской разведки.

В 1940 году Филби становится членом «МИ-6». Он довольно быстро продвигается по служебной лестнице вверх, и уже спустя несколько месяцев оказывается в кресле зампреда контрразведки.

В 1944 году Ким Филби(Kim Philby) занимает пост начальника 9-го отдела «SIS», основной деятельностью которого является исследование и контроль деятельность коммунистов на территории Объединенного Королевства.

После окончания Второй мировой войны Филби отправляют на восток. Он становится главным в штабе британской разведки в Стамбуле. В конце 1940-ых годов он начинает тесное сотрудничество с США, основной целью которого является уничтожение коммунистической власти.

В 1955 году Филби был вынужден уйти в отставку. Его начали подозревать в шпионаже и работе на советскую власть. Его вновь отправляют работать на Ближний Восток, откуда потом он перебирается в СССР.

Лучшие дня

С 1963 года Ким Филби(Kim Philby) свободно разгуливал по улицам Москвы. За заслуги перед СССР он был награжден несколькими почетными орденами. Личность Филби навсегда вошла в архивы мировой истории. Он был признан одним из лучших советских шпионов.

Благодаря действиям этого разведчика многие британские и американские операции, направленные против советской власти, оказались безрезультатными. Филби был похоронен на Старом Кунцевском кладбище в Москве.